Иннокентий Толков, десяти с половиной лет, пророк первого уровня Силы, еще не спал. Сидел на полу возле горы игрушек от щедрот Ночного Дозора и вертел в руках игрушечный телефон. При моем появлении он смутился и быстро положил телефон в разноцветную гору – игрушка была для совсем уж малышей, несколько крупных кнопок с цифрами, при нажатии на которые играла какая-то веселая китайская музыка, и кнопка, чтобы записать какую-то свою фразу. У Нади, когда ей было года три, тоже был такой «телефон». Мне стало совсем нехорошо.
– Привет, Кеша, – сказал я и уселся рядом на полу.
– Добрый вечер, дядя Антон, – сказал Кеша.
– Ну у тебя и сокровища, – неловко сказал я, вытаскивая из горы игрушечный вертолетик. – Моя Надя хотела таким поиграться…
– Вы ей отнесите, – спокойно сказал Кеша. – Мне ведь не надо.
Я посмотрел ему в глаза – и мое «нехорошо» превратилось в «ужасно».
– Ты это к чему? – нарочито бодро спросил я.
– Мне дядя Борис все рассказал. Что за мной охотится зверь из Сумрака. И что вы его не сможете остановить.
– Зачем? – спросил я, обращаясь, конечно, не к мальчишке. – Зачем?
Но Кеша ответил:
– Он сказал, что это последний шанс меня мотивировать. Что я должен собраться с духом и сказать пророчество. Тогда зверь отстанет.
– Ну?
– У меня не получается. – Мальчик виновато опустил глаза. – Я старался, честное слово! Извините…
Он еще и извиняется перед нами…
– И что потом? – спросил я.
– Дядя Борис сказал, что раз не получается, то не стоит зря мучиться. Надо лечь и поспать. Может быть, зверь и не придет. И тогда все будет хорошо, а утром у меня обязательно получится.
– Но ты не лег спать, – сказал я.
– Страшно, – просто ответил мальчик.
– Ты правда старался? – спросил я.
– Да. Что я, дурак, что ли? Но дядя Борис сказал, что если надежды нет, то хватит зря стараться.
Он поднял на меня глаза и попросил:
– Вы идите, правда. Я поиграюсь немного и лягу.
– Если надежды нет… – сказал я. – Если нет надежды… – Похлопал себя по карманам. Достал телефон. – Подожди-ка, Кеша…
Вообще-то звонить десятилетней дочери в полночь – не самое педагогически верное решение. Но я позвонить не успел – телефон звякнул в моих руках, и я поднес его к уху.
– Да?
– Пап, ты мне хотел позвонить? – Голос Нади был абсолютно не сонным и очень, очень заведенным.
– Хотел.
– Вы сражаетесь? С этим зверем?
– Нет, Надя, мы не будем с ним сражаться. Мы не сможем его победить.
– А если…
– И ты не будешь с ним сражаться!
– Но ты ведь хочешь, чтобы я пришла? – уточнила Надя.
– Да, но только вовсе не для того чтобы сражаться, а для… – начал я.
Дохнуло холодом. В воздухе возник овал темного свечения, опоясанный белыми искрами. Из него шагнула Надя – босиком, одетая только в розовую пижаму.
– …того, чтобы у Кеши появилась надежда, – закончил я, глядя на дочь.
– Папа, у меня получилось, как у Гесера! – радостно сказала Надя. – Ой. Привет!
Нет, Надя не смутилась. А вот Кеша покраснел и опустил глаза.
– Надя, я боюсь, у нас очень мало времени, – сказал я. – Может быть, всего несколько часов. Кеша должен сказать свое первое пророчество. Он знает как. Но у него не получается. Мне кажется, что ты можешь ему как-то помочь.
– Может, мне его поцеловать? – невинным голосом спросила Надя. – Для воодушевления? В мультиках всегда помогает!
Вот ведь маленькая… маленькая… нет, не ведьма, конечно. Но что-то от ведьмы в ней есть. Как в любой женщине.
– Боюсь, дело не в поцелуях, – сказал я. – Надя, поговори с мальчиком. Попытайтесь понять, в чем проблема. Я… я буду рядом. Минут через пять вернусь.
Я вышел, закрыл за собой дверь и подумал, что через пару лет уже остерегусь оставлять дочь с мальчишками наедине. Ну надо же! Поцелую! Телевизор все-таки надо выкинуть…
– Антон!
Я зашел в комнату, где сидели Гесер, Алишер и Жермензон. Коньяка в бутылке, кажется, даже прибыло, что наводило на подозрения. Глыба куда-то делся, но замена московского прорицателя на казахского боевого мага ничуть не повлияла на времяпрепровождение всей компании.
– Было какое-то… движение… – вглядываясь в меня, сказал Гесер. – Скажи, ты не сделал никаких глупостей? Не телепортировал парнишку отсюда?
– Нет, это Надя, – сказал я. – Я ее позвал… поговорить с мальчиком. Она всю жизнь знала, что она – Иная. Может быть, подскажет что-нибудь?
– Самоотверженный отец, – сказал Гесер.
– Ну вы ведь этого хотели? – уточнил я. – Когда говорили мальчику, что если надежды нет, то не стоит стараться.
Гесер медленно покачал головой.
– Нет, Антон. Спасибо, что ты так высоко ценишь каждое мое слово, но это не было намеком. Я просто сказал, что надежды нет. Не имея в виду твою дочь…
– А ведь красиво было бы… – задумчиво произнес Жермензон. – Жаль…
И тут «движение», о котором говорил Гесер, почувствовал я. Будто колыхнулся Сумрак, вздрогнул, выплескивая энергию, и застыл.
– Пойду-ка я надеру Наде уши, – сказал я.
– Девочкам уши драть нехорошо. – Гесер встал. – И это не она.
– Это Тигр, – сказал Жермензон, вставая.
– Антон, бери дочку и уходи. – Алишер достал из кармана браслет из трех переплетенных колец – золотого, серебряного и медного. Продел в него левую руку, поболтал в воздухе, будто примеряясь к незримому грузу.
– Вы чего? – спросил я. – Вы же сказали…
– Мало ли, что мы сказали, – пожал плечами Жермензон. – И вообще… если удастся выгадать час-другой – это может все решить. По Сумраку он не пройдет, Гесер?
– Нет, – твердо сказал Гесер.
– Может, все-таки попросить Инквизицию… или Завулона…
– Я просил. Четверть часа назад. В помощи отказано.
– Тогда своими силами, – бодро произнес Жермензон. – Очень любопытный… как вы, молодежь, это называете, Али?
– Экспириенс, – сказал Алишер и встряхнул рукой с браслетом. Его тело окутало белое свечение. Он тряхнул рукой снова, свечение угасло.
– Точно, – просиял Жермензон. – Экспириенс! Не думал, что меня что-то сможет удивить, но этот Тигр – и впрямь новый жизненный опыт.
И в этот миг наверху грохнуло. Сильно, гулко – будто что-то взорвалось. Маги подняли головы, прислушиваясь.
– Семен, – сказал Гесер. – Я же велел не вмешиваться… Жалко, что в Дозоре не практикуются телесные наказания.
– Можно ввести, – оживился Жермензон.
– Он осторожненько, – сказал Алишер. – Ребята не хотят сдавать офис без боя. Ну… хотя бы символически…
Гесер посмотрел на меня:
– Антон, твоя задача проста. После того, как Тигр спустится по лестнице и появится в том конце коридора, у нас будет от трех до пяти минут. Ты можешь что-то сделать… для очистки совести. Одно-два заклинания, только постарайся его не злить… А потом хватай дочь и уходи. Она сумеет открыть портал.
– Я и сам могу, – без особой убежденности сказал я.
– Вот и хорошо. Уходите. И даже не пробуй прихватить с собой пацана. Не геройствуй понапрасну, тебе еще жить да жить.
– Не стану, – кивнул я, с отвращением понимая, что говорю правду.
– Мы тоже постараемся максимально его задержать, а потом уйдем, – сказал Гесер, то ли для меня, то ли для Жермензона и Алишера. – Вдруг эти минуты чему-то помогут…
Наверху пронзительно засвиристело – будто вырывался под большим давлением пар из маленького отверстия. Что они там творят? Или это Тигр?
– Красивая сцена, – внезапно сказал Жермензон. – И очень позитивная… интернациональная… Тибетец, казах и два еврея пытаются спасти маленького русского мальчика…
– Я не еврей, – поправил я.
– С фамилией Городецкий? – заинтересовался Жермензон.
– Это старинная русская фамилия! От названия городка на Волге, там мои предки жили.
– Тогда еще красивее, – решил Жермензон. – Тибетец, казах, русский и еврей…
Гесер посмотрел на Жермензона и спросил:
– Так ты что, Марк, еврей, что ли?
– Подкалывай, подкалывай, – пробурчал Жермензон.
Наверху часто-часто застучало – будто кто-то включил швейную машинку. Или начал стрелять из автомата, что, пожалуй, было более вероятно – вряд ли Тигр согласился оставить мальчика в покое за пару хорошо пошитых штанов.
– Оптимисты, – фыркнул Гесер.
– Ну почему бы и не попробовать? – пожал плечами Жермензон. – Знаешь, когда придумали порох, я был в восхищении. Против поднятой мертвечины – самое милое дело!
В коридоре вдруг заморгали и погасли лампы. Через мгновение они снова засветились, уже тусклее – сработал аварийный генератор. Но еще через пару секунд погасли насовсем.
Я взмахнул рукой и развесил вдоль всего коридора несколько магических огоньков. Гесер щелкнул пальцами и погасил два ближайших к нам, после чего проворчал:
– Учишь вас, учишь…
По лестнице застучали шаги. Неторопливые, но уверенные. Тигр сошел с лестницы, остановился в конце коридора. Посмотрел в нашу сторону – темнота, похоже, ему не мешала. Улыбнулся и сделал шаг.
Грохнуло – и Тигра окутал белый морозный вихрь. То ли туман, то ли вьюга… На секунду Тигр замер, потом с некоторым напряжением сделал шаг – и направился к нам.
– Я же говорил, что не сработает, – бросил Гесер через плечо.
– Но попробовать-то стоило! – обиженно ответил Жермензон.
Оба Высших чуть выступили вперед, прикрывая нас с Алишером. И в этот миг за спиной хлопнула дверь. Я обернулся и увидел Надю.
Дочка выглядела задумчивой, но, пожалуй, довольной. Подошла ко мне, взяла за руку. Спросила:
– Это он и есть?
Тигр тем временем остановился. На его лице появилось какое-то смущение и растерянность, будто «нулевая», Абсолютная волшебница стала неожиданностью в его планах.
– А кого ты видишь? – спросил я. – Девочку?
– Нет. Тигра. Он большой, полосатый и у него горят глаза.
– Красиво, – вздохнул я.
– Папа, тигров нельзя убивать, они в Красной Книге.
– Этого можно, – сказал я. – Только все не получается.
И вдруг Тигр заговорил. Во время нашей предыдущей встречи он не проронил ни слова, и я, честно говоря, был уверен, что он и не умеет говорить…
– Уйдите. Вы мне не нужны.
– И ты нам не нужен, – ответил Гесер. – Почему бы не уйти тебе?
Тигр покачал головой. (Интересно, как это видит Надя? Говорящего тигра? Шер Хана из мультика про Маугли?)
– Пророчество не должно быть услышано.
– Он всего лишь маленький мальчик, – сказал Гесер. – Оставь его в покое, дай ему время. Пусть пророчество прозвучит в пустоту. Пусть его не услышат.
– Риск, – сказал Тигр. – Прежде всего он пророк. Уже потом он – мальчик. Уйдите.
– Дай ему время, – повторил Гесер.
Вместо ответа Тигр пошел вперед. Видимо, время для разговоров кончилось.
Что именно сделали Великие, я не понял. Коридор будто затянуло разноцветной огненной паутиной. Синие, красные, зеленые, оранжевые нити повисли в воздухе, Тигр напоролся на них, его лицо исказилось, будто от боли. Но он продолжал идти. Медленно, но верно.
– Антон, уходите! – рявкнул Гесер.
Я посмотрел на Надю. Крепче сжал ее руку. Кивнул.
– Мы должны уйти, папа? – очень спокойно спросила она.
Я кивнул.
– Ему нужно совсем чуть-чуть, – сказала Надя. – Давай я…
– Мы уходим! – выкрикнул я. – Открывай портал! Я приказываю!
– Папа, ты не можешь мне приказывать убежать!
– Я приказываю не как папа, а как работник Дозора!
Надя смотрела на меня, и я не знал, сработает ли это. Мы с детства учили ее уважать Ночной Дозор. Объясняли, что сказанное дозорным – это приказ. Что с магией не шутят. Но она была маленькой девочкой, для которой все сказки всегда заканчивались хорошо, – и я видел, что в ее глазах сейчас бушует энергия, способная затопить всю Москву… вот только поможет ли это против Тигра – не знал никто.
– Надя, я прошу тебя, – повторил я устало.
В глазах у дочки блеснули слезы. Она сжала губы, кивнула – и рядом с нами открылся портал. Я глянул на Тигра – тот уже прошел половину коридора. Он не атаковал, мы не были его врагами… мы были лишь помехой, он шел убивать пророка.
Я взял Надю за руку, потянул к порталу…
И в этот миг Тигр остановился. Поднял руку, совсем по-человечески потер лоб. И улыбнулся.
За нашей спиной открылась дверь, и маленький пророк Кеша вышел в коридор. Он был весь взмокший, словно толстяка заставили заняться физкультурой. Глаза у него были слегка осоловевшие, дурные, смотрел он на нас растерянно, едва узнавая. Из носа текла кровь.
– Все хорошо, – сказал Тигр. – Я ухожу.
Похоже, он собирался просто уйти – по коридору. Но пол под его ногами внезапно проломился, брызнуло в стороны бетонное крошево и доски. Запущенный Жермензоном еще в первую схватку голем все-таки догнал противника.
С выражением крайнего удивления на лице Тигр провалился в яму, где земля клокотала, будто кипящая каша. Мелькнули руки голема, нога Тигра… на секунду мне показалось, что я вижу длинный полосатый хвост, торчащий из земли будто исполинский червяк… И все исчезло.
– Боюсь, он его не убил, – сказал Жермензон. – Боюсь, он просто не счел нужным сражаться…
Цветная паутина гасла. Гесер и Жермензон смотрели друг на друга, медленно начиная улыбаться. Я наклонился к Наде и тихо спросил:
– Как ты ему помогла?
Обернувшись на Кешу, Надя привстала на цыпочки и прошептала мне в ухо:
– Я сказала, что, если он сейчас же не скажет свое дурацкое пророчество, я его изобью и всем расскажу, что его побила девчонка.
– И он поверил? – спросил я.
– А я ему дала по носу.
Я достал из кармана носовой платок, подошел к мальчику. Протянул платок и сказал:
– Запрокинь голову и прижми к носу. Сейчас мы позовем… доктора.
И пока он растерянно запрокидывал голову – разжал ему пальцы, забрал крепко стиснутую игрушку и сунул в свой карман.
– Повезло, – сказал Гесер, подходя. – Пророчество не прозвучало, Тигр ушел. Поздравляю тебя, малыш, все беды позади!
– Повезло, – повторил я за Гесером.
Игрушечный телефон, который я забрал у Кеши, жег мне карман. Я не знал, рискну ли нажать на кнопку и проиграть то, что на нем записано. И записано ли там вообще что-то. Но хорошо хотя бы то, что сумеречная тварь ничего не понимает в современных детских игрушках, подумал Антон, ничего не понимая в сумеречных тварях.
В повести использованы стихи Уильяма Блейка и фрагменты из песен группы «Motor Roller»
– Привет, Кеша, – сказал я и уселся рядом на полу.
– Добрый вечер, дядя Антон, – сказал Кеша.
– Ну у тебя и сокровища, – неловко сказал я, вытаскивая из горы игрушечный вертолетик. – Моя Надя хотела таким поиграться…
– Вы ей отнесите, – спокойно сказал Кеша. – Мне ведь не надо.
Я посмотрел ему в глаза – и мое «нехорошо» превратилось в «ужасно».
– Ты это к чему? – нарочито бодро спросил я.
– Мне дядя Борис все рассказал. Что за мной охотится зверь из Сумрака. И что вы его не сможете остановить.
– Зачем? – спросил я, обращаясь, конечно, не к мальчишке. – Зачем?
Но Кеша ответил:
– Он сказал, что это последний шанс меня мотивировать. Что я должен собраться с духом и сказать пророчество. Тогда зверь отстанет.
– Ну?
– У меня не получается. – Мальчик виновато опустил глаза. – Я старался, честное слово! Извините…
Он еще и извиняется перед нами…
– И что потом? – спросил я.
– Дядя Борис сказал, что раз не получается, то не стоит зря мучиться. Надо лечь и поспать. Может быть, зверь и не придет. И тогда все будет хорошо, а утром у меня обязательно получится.
– Но ты не лег спать, – сказал я.
– Страшно, – просто ответил мальчик.
– Ты правда старался? – спросил я.
– Да. Что я, дурак, что ли? Но дядя Борис сказал, что если надежды нет, то хватит зря стараться.
Он поднял на меня глаза и попросил:
– Вы идите, правда. Я поиграюсь немного и лягу.
– Если надежды нет… – сказал я. – Если нет надежды… – Похлопал себя по карманам. Достал телефон. – Подожди-ка, Кеша…
Вообще-то звонить десятилетней дочери в полночь – не самое педагогически верное решение. Но я позвонить не успел – телефон звякнул в моих руках, и я поднес его к уху.
– Да?
– Пап, ты мне хотел позвонить? – Голос Нади был абсолютно не сонным и очень, очень заведенным.
– Хотел.
– Вы сражаетесь? С этим зверем?
– Нет, Надя, мы не будем с ним сражаться. Мы не сможем его победить.
– А если…
– И ты не будешь с ним сражаться!
– Но ты ведь хочешь, чтобы я пришла? – уточнила Надя.
– Да, но только вовсе не для того чтобы сражаться, а для… – начал я.
Дохнуло холодом. В воздухе возник овал темного свечения, опоясанный белыми искрами. Из него шагнула Надя – босиком, одетая только в розовую пижаму.
– …того, чтобы у Кеши появилась надежда, – закончил я, глядя на дочь.
– Папа, у меня получилось, как у Гесера! – радостно сказала Надя. – Ой. Привет!
Нет, Надя не смутилась. А вот Кеша покраснел и опустил глаза.
– Надя, я боюсь, у нас очень мало времени, – сказал я. – Может быть, всего несколько часов. Кеша должен сказать свое первое пророчество. Он знает как. Но у него не получается. Мне кажется, что ты можешь ему как-то помочь.
– Может, мне его поцеловать? – невинным голосом спросила Надя. – Для воодушевления? В мультиках всегда помогает!
Вот ведь маленькая… маленькая… нет, не ведьма, конечно. Но что-то от ведьмы в ней есть. Как в любой женщине.
– Боюсь, дело не в поцелуях, – сказал я. – Надя, поговори с мальчиком. Попытайтесь понять, в чем проблема. Я… я буду рядом. Минут через пять вернусь.
Я вышел, закрыл за собой дверь и подумал, что через пару лет уже остерегусь оставлять дочь с мальчишками наедине. Ну надо же! Поцелую! Телевизор все-таки надо выкинуть…
– Антон!
Я зашел в комнату, где сидели Гесер, Алишер и Жермензон. Коньяка в бутылке, кажется, даже прибыло, что наводило на подозрения. Глыба куда-то делся, но замена московского прорицателя на казахского боевого мага ничуть не повлияла на времяпрепровождение всей компании.
– Было какое-то… движение… – вглядываясь в меня, сказал Гесер. – Скажи, ты не сделал никаких глупостей? Не телепортировал парнишку отсюда?
– Нет, это Надя, – сказал я. – Я ее позвал… поговорить с мальчиком. Она всю жизнь знала, что она – Иная. Может быть, подскажет что-нибудь?
– Самоотверженный отец, – сказал Гесер.
– Ну вы ведь этого хотели? – уточнил я. – Когда говорили мальчику, что если надежды нет, то не стоит стараться.
Гесер медленно покачал головой.
– Нет, Антон. Спасибо, что ты так высоко ценишь каждое мое слово, но это не было намеком. Я просто сказал, что надежды нет. Не имея в виду твою дочь…
– А ведь красиво было бы… – задумчиво произнес Жермензон. – Жаль…
И тут «движение», о котором говорил Гесер, почувствовал я. Будто колыхнулся Сумрак, вздрогнул, выплескивая энергию, и застыл.
– Пойду-ка я надеру Наде уши, – сказал я.
– Девочкам уши драть нехорошо. – Гесер встал. – И это не она.
– Это Тигр, – сказал Жермензон, вставая.
– Антон, бери дочку и уходи. – Алишер достал из кармана браслет из трех переплетенных колец – золотого, серебряного и медного. Продел в него левую руку, поболтал в воздухе, будто примеряясь к незримому грузу.
– Вы чего? – спросил я. – Вы же сказали…
– Мало ли, что мы сказали, – пожал плечами Жермензон. – И вообще… если удастся выгадать час-другой – это может все решить. По Сумраку он не пройдет, Гесер?
– Нет, – твердо сказал Гесер.
– Может, все-таки попросить Инквизицию… или Завулона…
– Я просил. Четверть часа назад. В помощи отказано.
– Тогда своими силами, – бодро произнес Жермензон. – Очень любопытный… как вы, молодежь, это называете, Али?
– Экспириенс, – сказал Алишер и встряхнул рукой с браслетом. Его тело окутало белое свечение. Он тряхнул рукой снова, свечение угасло.
– Точно, – просиял Жермензон. – Экспириенс! Не думал, что меня что-то сможет удивить, но этот Тигр – и впрямь новый жизненный опыт.
И в этот миг наверху грохнуло. Сильно, гулко – будто что-то взорвалось. Маги подняли головы, прислушиваясь.
– Семен, – сказал Гесер. – Я же велел не вмешиваться… Жалко, что в Дозоре не практикуются телесные наказания.
– Можно ввести, – оживился Жермензон.
– Он осторожненько, – сказал Алишер. – Ребята не хотят сдавать офис без боя. Ну… хотя бы символически…
Гесер посмотрел на меня:
– Антон, твоя задача проста. После того, как Тигр спустится по лестнице и появится в том конце коридора, у нас будет от трех до пяти минут. Ты можешь что-то сделать… для очистки совести. Одно-два заклинания, только постарайся его не злить… А потом хватай дочь и уходи. Она сумеет открыть портал.
– Я и сам могу, – без особой убежденности сказал я.
– Вот и хорошо. Уходите. И даже не пробуй прихватить с собой пацана. Не геройствуй понапрасну, тебе еще жить да жить.
– Не стану, – кивнул я, с отвращением понимая, что говорю правду.
– Мы тоже постараемся максимально его задержать, а потом уйдем, – сказал Гесер, то ли для меня, то ли для Жермензона и Алишера. – Вдруг эти минуты чему-то помогут…
Наверху пронзительно засвиристело – будто вырывался под большим давлением пар из маленького отверстия. Что они там творят? Или это Тигр?
– Красивая сцена, – внезапно сказал Жермензон. – И очень позитивная… интернациональная… Тибетец, казах и два еврея пытаются спасти маленького русского мальчика…
– Я не еврей, – поправил я.
– С фамилией Городецкий? – заинтересовался Жермензон.
– Это старинная русская фамилия! От названия городка на Волге, там мои предки жили.
– Тогда еще красивее, – решил Жермензон. – Тибетец, казах, русский и еврей…
Гесер посмотрел на Жермензона и спросил:
– Так ты что, Марк, еврей, что ли?
– Подкалывай, подкалывай, – пробурчал Жермензон.
Наверху часто-часто застучало – будто кто-то включил швейную машинку. Или начал стрелять из автомата, что, пожалуй, было более вероятно – вряд ли Тигр согласился оставить мальчика в покое за пару хорошо пошитых штанов.
– Оптимисты, – фыркнул Гесер.
– Ну почему бы и не попробовать? – пожал плечами Жермензон. – Знаешь, когда придумали порох, я был в восхищении. Против поднятой мертвечины – самое милое дело!
В коридоре вдруг заморгали и погасли лампы. Через мгновение они снова засветились, уже тусклее – сработал аварийный генератор. Но еще через пару секунд погасли насовсем.
Я взмахнул рукой и развесил вдоль всего коридора несколько магических огоньков. Гесер щелкнул пальцами и погасил два ближайших к нам, после чего проворчал:
– Учишь вас, учишь…
По лестнице застучали шаги. Неторопливые, но уверенные. Тигр сошел с лестницы, остановился в конце коридора. Посмотрел в нашу сторону – темнота, похоже, ему не мешала. Улыбнулся и сделал шаг.
Грохнуло – и Тигра окутал белый морозный вихрь. То ли туман, то ли вьюга… На секунду Тигр замер, потом с некоторым напряжением сделал шаг – и направился к нам.
– Я же говорил, что не сработает, – бросил Гесер через плечо.
– Но попробовать-то стоило! – обиженно ответил Жермензон.
Оба Высших чуть выступили вперед, прикрывая нас с Алишером. И в этот миг за спиной хлопнула дверь. Я обернулся и увидел Надю.
Дочка выглядела задумчивой, но, пожалуй, довольной. Подошла ко мне, взяла за руку. Спросила:
– Это он и есть?
Тигр тем временем остановился. На его лице появилось какое-то смущение и растерянность, будто «нулевая», Абсолютная волшебница стала неожиданностью в его планах.
– А кого ты видишь? – спросил я. – Девочку?
– Нет. Тигра. Он большой, полосатый и у него горят глаза.
– Красиво, – вздохнул я.
– Папа, тигров нельзя убивать, они в Красной Книге.
– Этого можно, – сказал я. – Только все не получается.
И вдруг Тигр заговорил. Во время нашей предыдущей встречи он не проронил ни слова, и я, честно говоря, был уверен, что он и не умеет говорить…
– Уйдите. Вы мне не нужны.
– И ты нам не нужен, – ответил Гесер. – Почему бы не уйти тебе?
Тигр покачал головой. (Интересно, как это видит Надя? Говорящего тигра? Шер Хана из мультика про Маугли?)
– Пророчество не должно быть услышано.
– Он всего лишь маленький мальчик, – сказал Гесер. – Оставь его в покое, дай ему время. Пусть пророчество прозвучит в пустоту. Пусть его не услышат.
– Риск, – сказал Тигр. – Прежде всего он пророк. Уже потом он – мальчик. Уйдите.
– Дай ему время, – повторил Гесер.
Вместо ответа Тигр пошел вперед. Видимо, время для разговоров кончилось.
Что именно сделали Великие, я не понял. Коридор будто затянуло разноцветной огненной паутиной. Синие, красные, зеленые, оранжевые нити повисли в воздухе, Тигр напоролся на них, его лицо исказилось, будто от боли. Но он продолжал идти. Медленно, но верно.
– Антон, уходите! – рявкнул Гесер.
Я посмотрел на Надю. Крепче сжал ее руку. Кивнул.
– Мы должны уйти, папа? – очень спокойно спросила она.
Я кивнул.
– Ему нужно совсем чуть-чуть, – сказала Надя. – Давай я…
– Мы уходим! – выкрикнул я. – Открывай портал! Я приказываю!
– Папа, ты не можешь мне приказывать убежать!
– Я приказываю не как папа, а как работник Дозора!
Надя смотрела на меня, и я не знал, сработает ли это. Мы с детства учили ее уважать Ночной Дозор. Объясняли, что сказанное дозорным – это приказ. Что с магией не шутят. Но она была маленькой девочкой, для которой все сказки всегда заканчивались хорошо, – и я видел, что в ее глазах сейчас бушует энергия, способная затопить всю Москву… вот только поможет ли это против Тигра – не знал никто.
– Надя, я прошу тебя, – повторил я устало.
В глазах у дочки блеснули слезы. Она сжала губы, кивнула – и рядом с нами открылся портал. Я глянул на Тигра – тот уже прошел половину коридора. Он не атаковал, мы не были его врагами… мы были лишь помехой, он шел убивать пророка.
Я взял Надю за руку, потянул к порталу…
И в этот миг Тигр остановился. Поднял руку, совсем по-человечески потер лоб. И улыбнулся.
За нашей спиной открылась дверь, и маленький пророк Кеша вышел в коридор. Он был весь взмокший, словно толстяка заставили заняться физкультурой. Глаза у него были слегка осоловевшие, дурные, смотрел он на нас растерянно, едва узнавая. Из носа текла кровь.
– Все хорошо, – сказал Тигр. – Я ухожу.
Похоже, он собирался просто уйти – по коридору. Но пол под его ногами внезапно проломился, брызнуло в стороны бетонное крошево и доски. Запущенный Жермензоном еще в первую схватку голем все-таки догнал противника.
С выражением крайнего удивления на лице Тигр провалился в яму, где земля клокотала, будто кипящая каша. Мелькнули руки голема, нога Тигра… на секунду мне показалось, что я вижу длинный полосатый хвост, торчащий из земли будто исполинский червяк… И все исчезло.
– Боюсь, он его не убил, – сказал Жермензон. – Боюсь, он просто не счел нужным сражаться…
Цветная паутина гасла. Гесер и Жермензон смотрели друг на друга, медленно начиная улыбаться. Я наклонился к Наде и тихо спросил:
– Как ты ему помогла?
Обернувшись на Кешу, Надя привстала на цыпочки и прошептала мне в ухо:
– Я сказала, что, если он сейчас же не скажет свое дурацкое пророчество, я его изобью и всем расскажу, что его побила девчонка.
– И он поверил? – спросил я.
– А я ему дала по носу.
Я достал из кармана носовой платок, подошел к мальчику. Протянул платок и сказал:
– Запрокинь голову и прижми к носу. Сейчас мы позовем… доктора.
И пока он растерянно запрокидывал голову – разжал ему пальцы, забрал крепко стиснутую игрушку и сунул в свой карман.
– Повезло, – сказал Гесер, подходя. – Пророчество не прозвучало, Тигр ушел. Поздравляю тебя, малыш, все беды позади!
– Повезло, – повторил я за Гесером.
Игрушечный телефон, который я забрал у Кеши, жег мне карман. Я не знал, рискну ли нажать на кнопку и проиграть то, что на нем записано. И записано ли там вообще что-то. Но хорошо хотя бы то, что сумеречная тварь ничего не понимает в современных детских игрушках, подумал Антон, ничего не понимая в сумеречных тварях.
В повести использованы стихи Уильяма Блейка и фрагменты из песен группы «Motor Roller»
Комментариев нет:
Отправить комментарий